Лияли
Не смотря на банальный сюжет, книга читается с не меньшим интересом, чем любые другие мифы и легенды народов мира от этого автора. В данном случае попаданка Ольга — современная бизнес-вумен, прожив неплохую жизнь, но почувствовавшая, что часть её можно было бы прожить иначе, оказывается в теле средневековой вдовы Иоко, содержащей приют для женщин, от которых отказалась семья. Довольно быстро выясняется кто и зачем вредит главной героине, тем не менее следить, как наша современница будет выпутываться из проблем чужой жизни, насквозь пропитанной запретами и правилами, увлекательно, и большое спасибо автору, что она не ударилась в прогрессорство — болезнь всех сюжетов подобного плана.
Необычно также, что мы видим события со стороны как современного человека, так и самой Иоко, остатки души которой не совсем покинули тело. Больше всего впечатляют тяжелые судьбы каждой из героинь, для которых жёстко регламентировано поведение, и я как-то не сразу поняла, что все дамы на попечении Иоко в финале обрели своё счастье, хотя сказать, что это типичный любовный роман нельзя. И думаю, что выбранные в качестве второй половины мужчины, не вписавшиеся в рамки тех самых правил, — наиболее подходящий вариант, иначе верибельность в счастливую жизнь потерялась бы.
Обычная Япония той поры, если разглядывать её по ксилографическим картинам, как раз и будет наполнена теми чудовищами и магией, которая так изящно вплетена в эту литературную историю. Неожиданное сочетание типичного рубленноги авторского стиля с витиеватостью и недосказанностью японского менталитета делает роман ещё одной сказкой из той эпохи.
Необычно также, что мы видим события со стороны как современного человека, так и самой Иоко, остатки души которой не совсем покинули тело. Больше всего впечатляют тяжелые судьбы каждой из героинь, для которых жёстко регламентировано поведение, и я как-то не сразу поняла, что все дамы на попечении Иоко в финале обрели своё счастье, хотя сказать, что это типичный любовный роман нельзя. И думаю, что выбранные в качестве второй половины мужчины, не вписавшиеся в рамки тех самых правил, — наиболее подходящий вариант, иначе верибельность в счастливую жизнь потерялась бы.
Обычная Япония той поры, если разглядывать её по ксилографическим картинам, как раз и будет наполнена теми чудовищами и магией, которая так изящно вплетена в эту литературную историю. Неожиданное сочетание типичного рубленноги авторского стиля с витиеватостью и недосказанностью японского менталитета делает роман ещё одной сказкой из той эпохи.